Если этого нет, то, что ты посмотрел или прочитал, не имеет отношения к искусству. Мы знаем великие примеры, того же «Фауста» Гете, где зло является источником вдохновения, но в финале все равно побеждает добро, ангелы света забирают Фауста к себе. Когда художник берется за создание произведения, его целью должна быть победа добра.
— Не хватает. Почему-то авторы считают, что чем больше извращений, уродств, тем больше интереса будет к их произведению, более кассовой, коммерческой окажется история. Но после просмотра обязательно должно оставаться послевкусие. Оно остается и после таких вещей, но это плохое послевкусие, чувствительные натуры способное и до депрессии довести.
В какой-то момент зло может торжествовать, но потом должно быть наказано. Верующие говорят, что это Божьи законы. Кто не верит, говорит, что это законы природы, Вселенной. Можно считать и так, и сяк, но это законы, которые невозможно отменить. Глубокий человек это понимает. Более легкомысленный, наверное, об этом не задумывается, но в итоге все равно приходит к тому же — невозможно не заметить этих закономерностей в собственном опыте или опыте других людей. А задача художника — говорить, что духовная составляющая — красота и любовь — спасет мир. Ведь главный вопрос нашего бытия — как спастись, потому что мир жесток и становится всё жестче.
На сахалинском фестивале показали фильм «Похороните меня за плинтусом», в котором я сыграла (картина Сергея Снежкина, 2009 год. — «Известия»). С ним в свое время была интересная премьерная история. Я знала, кто был на просмотре — почему, думаю, нет никакой реакции? А через два-три дня пишут, звонят: «Прости, что сразу не откликнулись. Физически не могли говорить». И тогда уже произносили какие-то хорошие слова.
— В вашем Instagram много хороших слов. Одобрение пользователей соцсетей имеет для вас значение?
— Я не сетевой человек абсолютно. Instagram создала только потому, что боролась с фейками. А получилось очень даже здорово. Злыдни там тоже присутствуют, но большинство пишет много доброго. Людям нравится, что я с ними общаюсь, а мне нравится, что они со мной общаются. Есть живой обмен энергиями добра и любви. Телевизор не включаю вообще. Только если там идут мои премьеры или программы и нужно профессионально отсмотреть, чтобы понять свои ошибки. А на досуге читаю духовную литературу — то, что мне дает силы, вдохновение, энергию и успокоение.
— Вернемся к сахалинскому фестивалю. Один из членов жюри задал свой вопрос: как быть свободным человеком? Вы себя об этом спрашивали?
— Конечно. Свободным от чего? Свободным от ответственности, от алиментов? С момента, как я в 30-летнем возрасте стала приходить к вере и до сегодняшнего дня, я знаю, от чего стремлюсь быть свободной, — от греха. Грех — это порабощенность страстями. Мы все люди грешные, рождаемся такими. Свободу от страстей дает вера. Чем глубже погружаешься в нее, тем больше тебе дается познаний. Иначе смотришь на людей, мир, события, обстоятельства. Понимаешь, почему тебе здесь выпала кара, почему там получил награду. И уже вопросы, за что это мне, не задаешь. Они тебя не мучают.
Может быть, не все, только глубоко верующие люди смогут понять, о чем я говорю. Но такая свобода — кайф, хотя ее сложно достичь. Это ежедневная работа над собой, ежеминутный труд души. Бездумное провождение жизни безнравственно, так мало времени нам дается, так многое хочется успеть. С годами это виднее, обнаженнее становится. Небо и земля, как меняется человек с возрастом. Если он становится мыслящим, думающим, это здорово. Здесь образец для меня — папа (писатель, кинорежиссер, актер Василий Шукшин. — «Известия»). Он не спал практически. Днем снимал или снимался, в перерывах писал, ночью приходил домой — снова писал...
— Вы долгие годы вели телепрограмму «Жди меня», помогали людям обрести друг друга после долгой разлуки. Мне кажется, это и есть пример душевной работы.
— Да. Программа, которую создал Сергей Кушнарев, очень меня поменяла, мое отношение к людям изменила. Я 15 лет ее вела, хотя она сложной была в плане ведения: плакать нельзя, потому что грим, всегда нужно быть собранной, быстро реагировать. Но эмоционально-то всё равно включаешься. Эта программа будила сострадание, сочувствие, переживание, заставляла чужую боль ощущать как свою собственную. Принуждала душу трудиться. Я и сейчас спокойно о ней говорить не могу...
— У вас около 50 киноработ. Совпадают ли ваши любимые роли с теми, что полюбил зритель?
Фото: Дирекция Кино
— Опять же из Instagram знаю, что у зрителей другие приятия. Называют практически всё, но фавориты — «Своя чужая», где я сыграла начальника убойного отдела, и «Кто, если не я», там у меня роль адвоката, в корне переосмыслившего свою жизнь. А мне нравится «Уходящая натура», «Дело гастронома № 1», «Похороните меня за плинтусом». Но я все свои работы признаю, кроме двух-трех халтур, которые позволила себе в годы безденежья. Понимала, что ничего хорошего из этого не будет, просто заработок. Думаю, что в фильмографии любого актера хотя бы один такой фильм присутствует.
— Сейчас вы от таких избавлены?
— У меня есть выбор, хороший выбор. Грех жаловаться. Ролей предлагают много, и я стараюсь быть разной. Мне важно, чтобы мои героини отличались друг от друга, чтобы зрители поверили, что такие женщины действительно существуют.
— В любом случае ваши персонажи — сильные, волевые, очень на вас похожие.
— Таких предлагают. Слабых не было. Но и в такую роль я бы привнесла «сильные» черты. Сила и слабость во всех нас присутствуют, вопрос, в какую сторону маятник качнется...
Светлана Наборщикова