5/12. Евангелие от Марка

30.07.2018. APCNEWS.RU. Трудная судьба, авторство, время и место написания самого краткого из четырех евангелий.

Об этом  Служба новостей APCNEWS.RU со ссылкой на сайт Magisteria.ru. 

Текст, который выжил

Евангелие от Марка – один из наиболее значимых и одновременно один из наиболее сложных для понимания текстов Нового Завета и раннего христианства. Дело в том, что текст этого Евангелия очень плохо сохранился. По сути, до IV в. полный текст отсутствует. О нем мы фактически впервые узнаем только из Ватиканского кодекса. Цитаты у раннехристианских авторов, если они специально не указывают, что цитируют Марка, отличить от цитат из Евангелия от Матфея или от Луки практически невозможно. И цитируют Марка, естественно, они реже. Как я уже говорил, в древней церкви наибольшим вниманием пользовалось в первую очередь все-таки Евангелие от Матфея, затем от Иоанна, ну, и от Луки. Марк привлекался и цитировался в крайне редких случаях.

То же самое относится и к сохранности текста на папирусах. По сравнению с другими новозаветными текстами свидетельств для Евангелия от Марка мало и они в основном отрывочные. Как я уже говорил, если бы этот текст не попал в состав Четвероевангелия, скорее всего, он был бы для нас утерян.

Само состояние текста тоже вызывает массу вопросов. Фактически отсутствуют заглавие и пролог в традиционном для античной литературы смысле. Окончание текста тоже очевидным образом повреждено. Как я уже говорил, существует несколько вариантов окончания текста. То же самое можно сказать и о содержании.

Вообще Евангелие от Марка практически не исследовалось и не привлекалось в библеистике вплоть до появления реконструированного текста Уэсткотта и Хорта, основанного на Ватиканском кодексе. До этого времени большинство исследователей опирались на византийский текст, а в византийском тексте Нового Завета Евангелие от Марка максимально гармонизовано с Матфеем и Лукой, и поэтому все уникальные отличительные черты оказались довольно сильно затушеваны. Поэтому вот эта архаичность, первичность многих аспектов Евангелия от Марка была не столь очевидна. Т.е. оно фактически терялось на фоне других синоптиков.

В ХХ в., конечно, Евангелие от Марка находилось на острие научно-критической библеистики. Бо́льшая часть работ так или иначе была связана именно с этим текстом. Позиции ученых зависели от того, как они относятся к Евангелию от Марка, что они о нем думают. Соответственно, реконструкция раннехристианского предания зависела именно от этого.

Недолговечные сенсации

Конечно, вот это внимание к Марку породило и огромное количество подделок. Одной из наиболее значимых оказалось так называемое «Тайное Евангелие от Марка». Сделаем небольшой экскурс. Очень известный библеист-новозаветник, специалист по раннеиудейской литературе Мортон Смит опубликовал якобы обнаруженное им послание Климента Александрийского к некоему Феодору, где обсуждается ересь карпократиан, и при этом цитируется текст, о котором сказано, что это некая особая редакция Евангелия от Марка, которая имела хождение в то время, и приводится несколько цитат из этого якобы не очень известного, но все же значимого памятника. Поскольку Мортон Смит обладал уже определенной репутацией, ученые практически сразу поверили в находку, и текст, опубликованный Смитом, был даже включен в полное собрание сочинений Климента Александрийского, что, в общем, сразу сделало его авторитетным.

Но дальше начали возникать странности. Выяснилось, что рукопись утеряна. Т.е. того текста, который прочитал и опубликовал Мортон Смит, в библиотеке больше нет. Смит говорил, что он нашел отдельный лист пергамена, вложенный в издание сочинений ранних отцов церкви, подготовленное в XVII в., а сама рукопись, написанная греческим минускулом, соответственно, более древняя. А нашел он этот текст якобы в библиотеке лавры Саввы Освященного в Палестине, теперь в Израиле. Было предпринято несколько экспедиций. Библиотекари утверждали, что они передали книгу для реставрации в библиотеку Иерусалимского патриархата, потом вроде бы ее вернули, но лист потерялся. Мортон Смит успел сделать с него черно-белые фотографии, потом выяснилось, что есть еще цветные фото. И вот эти несколько листочков – единственное, что сохранилось от памятника.

Главный вопрос – это, конечно, содержание. Потому что когда мы открываем этот текст, мы видим, что он фантастически значимый. Практически каждая строчка в нем отвечает на тот или иной запутанный вопрос новозаветной библеистики. Мы узнаем и подробности биографии Марка, и как именно он записал Евангелие, и как он из Рима переехал в Александрию, что связывает между собой разные ранние предания о жизни Марка в единой целое. А самое главное – цитаты, которые приводятся. В них, скажем, приводятся дополнительные сведения о том, как произошло воскрешение Лазаря, кто такой нагой юноша, убежавший, когда пришли арестовывать Иисуса Христа и т.д. Т.е. текст, который, по идее, сразу же, при первом же прочтении производит сенсацию.

Но исследователи впоследствии выяснили, что в данном случае крайне велика вероятность подделки. И очень большая вероятность, что именно сам Смит за нее ответственен. Т.е. текст, очевидно, соткан из таких топосов, или классических мест в раннехристианской литературе и других евангелиях, которые специалистам хорошо известны, они на слуху, и по сути это комбинация, такой центон. Мортон Смит действительно очень хорошо владел древними языками, у него был определенный мотив для того, чтобы создать такую фальшивку и тем самым как бы посрамить ученых, которые примут ее на веру.

Сейчас, конечно, проводится множество дополнительных исследований. Почерк, которым был написан тот фрагмент, вроде бы воспроизводит почерк XVIII в., но один из исследователей утверждал, что в нем заметен так называемый тремор, т.е. что переписчик не свободно водил пером, а как бы подделывался, подстраивался под чей-то почерк. Поэтому буквы во многих случаях оказываются угловатыми, написанными с помощью нескольких штрихов, хотя такая буква может быть проведена одним движением и т.д. Окончательно, конечно, точка не поставлена, текст этот по-прежнему всплывает, но, конечно, есть масса сомнений в том, что его стоит все-таки привлекать для реконструкции ранней истории Евангелия от Марка и раннего христианства в целом.

Другая подобная псевдосенсация – это обнаружение Евангелия от Марка среди кумранских рукописей. Один известный папиролог опубликовал работу, где доказывал, что один маленький клочок пергамена, на котором сохранились всего три греческие буквы, является остатком Евангелия от Марка среди кумранских рукописей. Якобы этот текст датируется I в. Аргументация его заключалась в том, что такое сочетание этих трех греческих букв нигде, кроме как в Евангелии от Марка, не встречается. Соединение двух слов, предыдущего и последующего, оставшиеся от них три буквы якобы указывают на это место. Но более пристальный анализ показал, что на самом деле текст клочка просто испорчен, то, что принималось за букву, на самом деле просто остаток птичьего помета, и поэтому реконструировать там нечего. Действительно, это был некий текст, но что это было такое – неизвестно.

Другие фрагменты, которые тоже считались, может быть, евангельскими среди кумранских рукописей, при дальнейшем изучении оказались все-таки остатками Книг Еноха из числа апокрифов межзаветной литературы. Поэтому, конечно, сама реконструкция Евангелия от Марка стоит на первом месте в научно-критической библеистике.

А было ли начало?

Если мы будем говорить о начале текста, то само первое выражение, которое мы там видим – «Начало Евангелия Иисуса Христа, Сына Божьего», – сразу же вызывает массу вопросов. Является ли это заглавием? Или это является уже первой строкой самого текста? Некоторые исследователи предполагают, что ветхозаветная цитата, которая следует за этой фразой, является интерполяцией, и поэтому первоначальный текст звучал следующим образом: «Началом Евангелия Иисуса Христа явился Иоанн»… и дальше соответственно по тексту.

Само слово «начало», конечно, очень значимо и для ветхозаветной традиции, и для раннего христианства. Конечно, у нас сразу же возникает образ Евангелия от Иоанна, Иоаннова пролога. И ключевой вопрос – существовал ли некий пролог в Евангелии от Марка, или все-таки текст был поврежден или изначально создавался как некий черновик, не подразумевающий еще полноценного литературного оформления.

Почему это значимо? В Евангелии от Марка отсутствует повествование о рождении Спасителя, повествование от Рождестве, что есть у Матфея и есть у Луки. Текст сразу же начинается с выхода Иисуса на проповедь, что порождает вопрос о том, насколько евангелист Марк разделял ортодоксальную христологию. Нет ли здесь признаков того, что древняя церковь следовала какой-то более архаичной христологии, исходящей из того, что Иисус был усыновлен Богом – так называемое адопцианство, или что это был просто некий божественный человек, совершавший чудесные деяния, но не имевший божественной природы, и т.д.

Исходя из этого обстоятельства, конечно же, мы сразу можем сказать, что приоритет и архаичность Марка в данном случае проявляется в полной мере. Если бы Марк был просто сокращением, эпитомой Евангелия от Матфея или Евангелий от Матфея и от Луки, то этот текст был бы однозначно признан еретическим в древней Церкви, потому что столь значимое для догматики положение здесь фактически поставлено под сомнение: рождение от Девы Марии, воплощение Логоса – мы здесь этого не обнаруживаем в самом фундаментальном месте.

Отличия от других синоптиков

Когда мы говорим, что евангелист Марк имеет приоритет по отношению к Евангелиям от Матфея и от Луки, то, конечно, мы сравниваем эти три Евангелия в целом. Мы видим, что не только начало, но и другие места, очень значимые и для ранней церкви, и вообще в целом для христианства, в этом Евангелии отсутствуют. Нет Нагорной проповеди с ее суммой учения Христа. Отсутствует молитва «Отче наш». Если бы, скажем, некий христианин решил сделать краткое изложение, казалось бы, довольно продолжительного Евангелия от Матфея и как-то его максимально сократить, то, конечно же, он бы в первую очередь оставил Нагорную проповедь и образец молитвы, данный Христом – «Отче наш». В Евангелии же от Марка они отсутствуют, что говорит о том, что этот текст, конечно, наоборот, более архаичный.

Если бы речь шла не о религиозно-значимых текстах, а просто об исторических источниках, то, конечно же, все историки однозначно пришли бы к выводу, что архаичный, более краткий и менее удобный для понимания и толкования текст является более ранним. По сравнению с более сложными, развитыми, более правильными во многих случаях – и грамматических, и богословских – Матфеем и Лукой Марк выглядит, очевидно, одним из первых среди евангелий.

Древние свидетельства об истории написания

Ранняя церковь сохранила для нас несколько рассказов о том, как появилось Евангелие от Марка. Папий Иерапольский (ок. 70 — 155/165 гг. – прим. ред.) в передаче Евсевия Кесарийского сообщает, что Марк «был переводчиком Петра, он точно записал все, что запомнил из сказанного и содеянного Господом, но не по порядку, ибо сам не слышал Господа и не ходил с ним. Позднее он сопровождал Петра, который учил, как того требовали обстоятельства». Ну, или как я уже отмечал, это место может быть переведено как «посредством хрий», «учил посредством коротких рассказов» и не собирался слова Христа располагать в порядке. «Марк ничуть не погрешил, записывая все так, как он запомнил, заботился он только о том, чтобы ничего не пропустить и не передать неверно».

Другой рассказ, который тоже сохранил Евсевий, принадлежит Клименту Александрийскому. Климент говорит об этом событии – появлении Евангелия от Марка – немножко иначе: «Итак, Слово Божье нашло пристанище в Риме. Влияние Симона-волхва убывало и исчезало сразу вместе с ним. Свет веры настолько озарил разум слушателей Петра, что они не сочли достаточным услышать только устную проповедь и познакомиться с ней однажды по слуху. Они всячески уговаривали, убеждали Марка, чье евангелие мы имеем, а он был спутником Петра, чтобы он оставил для них запись учения, переданного им устно. Они не оставляли его в покое, пока не принудили его. Они – причина написания того евангелия, которое называется Евангелие от Марка».

Мы видим, что здесь, с одной стороны, подтверждается связь Евангелия от Марка с Петром, присутствует, естественно, само имя автора – составителя этого текста. Присутствует также мотив записи проповеди, т.е. что в основании Евангелия от Марка – не письменный какой-то прототекст, а устные рассказы, в частности, самого спутника апостола Петра, прямого ученика Иисуса Христа. Но при этом говорится, что запись была вынужденной в некоем смысле, и была связана с обстановкой в римской церкви. К этому аспекту я чуть дальше потом ещё вернусь.

Откуда эти сведения Климент получил, он не говорит. Но в другом месте, тоже из его сочинения, история излагается чуть-чуть иначе: «Петр, будучи в Риме и проповедуя Христово учение, излагал, исполнившись духа, то, что содержится в Евангелии. Слушавшие, а их было много, убедили Марка, как давнего Петрова спутника, помнившего все, что тот говорил, записать его слова. Марк так и сделал и вручил Евангелие просившим. Петр, узнав об этом, не запретил Марку, но и не поощрил его». Из этого мы узнаем, что Евангелие от Марка появилось еще при жизни Петра, что для нас очень важный аспект для датировки, поскольку традиционно мученичество Петра увязывается с Нероновыми гонениями, пожаром Рима и, соответственно, относится примерно к 67 г. от Р.Х. В последующей традиции мы встречаем либо краткое изложение этих сведений, либо какие-то их комбинации. В научной литературе в ХХ в. предпринимались разные попытки доказать как подлинность, так и ложность церковного предания. В конечном счете большинство библеистов вынесло эти сведения из предания за скобки и стало рассматривать вопрос происхождения Евангелия от Марка, опираясь только на сам текст евангелия.

Критическая версия происхождения текста

Основная тенденция заключалась в том, что этот текст увязывался с событиями начала Первой иудейской войны с Римом и так или иначе локализовался или в Палестине, или в Сирии, т.е. в любом случае в каком-то из регионов Ближнего Востока, близкого к месту проповеди самого Иисуса Христа. Основаниями для этого служило то, что в Евангелии встречается достаточно много арамеизмов, причем эти выражения передаются, конечно, греческими буквами, но очевидно, что тот, кто их записывал, понимал, что он пишет, хотя и переводил потом специально для непонимающих на греческий.

Рассматривали множество таких мелких деталей, нюансов повествования. Ну, скажем, евангелист Марк стабильно называет озеро Кинерет Галилейским морем. Если человек не видел настоящих, больших морей, для него любой крупный водоем представляется фактически морем по сравнению с более мелкими озерами. Т.е. здесь проявляется, по мнению некоторых исследователей, такое как бы крестьянское восприятие действительности, окружающего мира. Т.е. это евангелие написано человеком, который никуда особенно не ездил, ничего больше не видел. Соответственно, это не может быть тот Марк, спутник Петра, который доехал аж до Рима, а потом еще и обратно пересек Средиземное море и был первым епископом Александрии.

Кроме того, указывают на то, что человек, писавший, составлявший это евангелие, не очень хорошо разбирался в нюансах римской администрации и не очень хорошо знал титулы, которыми римляне наделяли подчиненных им иудейских правителей того времени. Скажем, Ирод Антипа в Евангелии от Марка систематически именуется царем, хотя из Иосифа Флавия и из других документов мы точно знаем, что он носил титул тетрарха, четверовластника. Евангелист Матфей, если он действительно писал позже, чем Марк, и использовал текст Марка, во многих случаях исправляет титул Ирода на тетрарха – четверовластника. В 14-й главе Евангелия от Матфея есть очень показательное место, когда, если мы сопоставим это с параллельным местом у Марка, видно, что там, где Марк сначала говорит «царь», Матфей исправляет на «четверовластник». Потом Марк опять говорит «царь», и Матфей это повторяет, оставляет без изменений, хотя в других местах это систематически исправлено.

В какой мере это действительно указывает на незнание или такое как бы народное именование любого правителя той или иной местности царем независимо от его более точного титула? На самом деле, может быть, здесь просто проявляется хронологический аспект, или некоторая путаница. Если Евангелие от Марка написано уже ближе ко времени Иудейской войны, то действительно в это время в регионе правил человек с именем Ирод и с титулом царь, но это был уже Ирод Агриппа, сначала первый, потом второй. Вот эта путаница между Иродами могла здесь, конечно, сыграть свою роль.

Что касается датировки временем начала Иудейской войны, обращают внимание на так называемый «малый Апокалипсис» в 13-й главе Евангелия от Марка, где рассказывает о разных приближающихся, грядущих событиях и содержатся пророчества о разрушении Храма и втором пришествии сына человеческого. В частности, называются такие обстоятельства: «Берегитесь», – передает Марк слова Иисуса, – «чтобы кто не прельстил вас, ибо многие придут под именем Моим и будут говорить, что это Я; и многих прельстят.   Когда же услышите о войнах и о военных слухах, не ужасайтесь: ибо надлежит сему быть,- но это еще не конец».

Как я уже говорил в первой лекции, именно накануне Иудейской войны в Палестине, в Иудее, в Самарии появилось множество так называемых лже-пророков, которые или уводили народ в пустыню, обещая им начало апокалиптических событий, нового исхода, или выдавали себя за мессию. Т.е. если это не пророчество, а такое описание уже свершившихся событий, то, возможно, что оно отсылает нас именно к этому обстоятельству, подробно описанному Иосифом Флавием.

Говорится также, например, о том, что вы «будете ненавидимы всеми за имя Мое», что якобы указывает на уже начавшиеся гонения на христиан со стороны иудейских властей. «…Увидите мерзость запустения, реченную пророком Даниилом, стоящую, где не должно, –  читающий да разумеет, – тогда находящиеся в Иудее да бегут в горы». Чуть дальше говорится: «Молитесь, чтобы не случилось бегство ваше зимою». Вот на этих двух местах основываются предположения о том, что текст написан не после окончания Иудейской войны, а еще в начале, поскольку из Иосифа Флавия известна последовательность, как происходила осада Иерусалима. И, видимо, если есть еще возможность бежать, о чем также сообщает Марк, то кольцо блокады не замкнулось, еще можно было уйти из города. То, что он говорит о зиме, тоже показывает, что это еще не время окончательного штурма Иерусалима. И, конечно, «мерзость запустения» по-разному интерпретируется. Некоторые считают, что  речь идет просто об осквернении Храма, другие – что уже фактически о разрушении, т.е. евангелист Марк знал, что Храм разрушен.

Все эти соображения очень сильно повлияли на восприятие Евангелия от Марка. Получается, что фактический разрыв между событиями, описываемыми в этом тексте, и временем фиксации событий достаточно большой, целое поколение. Если Христос принял крестную смерть в 30 или 33 г., то получается, что Евангелие от Марка написано где-то в конце 60-х, может быть, даже уже в начале 70-х. В таком случае, эта его неполнота, отсутствие окончательно литературного оформления может объясняться тем, что раннехристианская община была вынуждена покинуть Иерусалим, бежать, как сказано в словах Христа, в горы. Текст не был, скажем, окончательно завершен, и в дальнейшем были трудности с его сохранностью или дополнением, автор, составитель мог уже к этому времени отойти в мир иной.

Марк или Иоанн Марк?

На самом деле все эти рассуждения не принимают во внимание одного очень важного аспекта. Евангелие от Марка содержит огромное количество параллелей с посланиями апостола Павла. В последние десятилетия основное направление в изучении Евангелия от Марка и соответственно его локализации, датировке, определении происхождения его автора связано именно с этим обстоятельством.

Начнем с некоторых подробностей, которые касаются авторства. Известно, что в Новом Завете упоминается некий Иоанн Марк. Особенно много сведений о нем содержится в книге Деяний апостольских (Деян 12:12–17). Этот Иоанн Марк живет в Иерусалиме, у него там есть свой собственный дом, причем этот дом достаточно богатый. В нем есть слуги, в частности служанка, у него есть большие ворота, что говорит о том, что это достаточно большой дом, целая усадьба. Причем нигде не упоминается отец Иоанна Марка, что может говорить о том, что он и является главным хозяином этого дома. В этом доме собирается раннехристианская община. Там же прячется после гонения апостол Петр, потом уходит в неизвестном направлении. Т.е. этот хозяин дома, Иоанн Марк, фактически близко знакомится с апостолом Петром.

Дальше в книге Деяний рассказывается о том, что Иоанн Марк оказывается спутником апостолов Павла и Варнавы, причем он является родственником Варнавы – то ли племянником, то ли двоюродным братом, там выражение несколько двусмысленное – и вместе с ними предпринимает некоторые миссионерские путешествия. Затем автор книги Деяний рассказывает нам, что этот Иоанн Марк отделяется от Павла и Варнавы. Видимо, одна из причин этого отделения – решение апостола Павла принимать язычников без обрезания, не возлагать на них соблюдения всех положений закона Моисеева. Соответственно, проявляется некая такая иудействующая тенденция. Видимо, этот Иоанн Марк принадлежал как раз к числу сторонников соблюдения закона Моисеева, о которых мы знаем из книги Деяний и главой которых был апостол Иаков (об этом я буду еще дальше говорить в отдельной лекции).

Так вот, после апостольского собора Варнава опять предлагает Павлу взять с собой Иоанна Марка, но Павел противится, и тогда Иоанн Марк становится спутником Варнавы, а спутником Павла становится Сила, или Силуан, как он в другом месте называется. При этом в Послании к Колоссянам Павел также упоминает некоего Марка из числа обрезанных и говорит, что тот один из немногих, кто помогал ему, когда Павел находился в узах.

В Первом же послании Петра Петр говорит о «моем сыне Марке» и церкви в Вавилоне. Древняя церковь считала, что Иоанн Марк и тот Марк, которого упоминает Петр – разные лица: тот Марк, которого упоминает Петр, — автор Евангелия, а Иоанн Марк – некий другой человек. Современные же исследователи говорят, что вероятность того, что речь идет об одном и том же лице, крайне высока. И если это действительно так, то происхождение Евангелия от Марка и обстоятельства его написания могут быть реконструированы совершенно иным образом, чем это представлялось прежде. Появляются гораздо более весомые основания для этой традиции, и оказывается, что она все-таки достаточно близка к описываемым в Евангелии событиям.

По прозвищу Короткопалый…

Для нас здесь очень важным является одно из прозвищ евангелиста Марка, которое встречается в раннехристианском предании. Исследователи мало обращали на него внимание, но мне кажется, это очень важный аспект. В так называемых антимаркионитских прологах к Евангелию от Марка говорится, что у Марка было прозвище Короткопалый – человек с короткими пальцами. Это же слово, по-гречески Коловодактилос, встречается еще в одном месте, в сочинении «Против всех ересей», которое приписывается Ипполиту Римскому. Это памятник III в., обнаруженный в одной афонской рукописи, очень значимое сочинение для истории древней церкви, где автор тоже говорит о том, что Марк носил такое странное прозвище. Ни в предшествующей, ни в последующей традиции, ни в самом евангельском тексте прямых оснований для этого прозвища нет. Очевидно, оно не является литературной конструкцией, а восходит к какому-то реальному древнему сообщению.

Ипполит Римский – фигура загадочная. Можно даже сказать, что в XX в. о нем знали больше, чем мы сейчас знаем в XXI: что есть большой корпус литературы на греческом языке под именем Ипполита, имевший хождение преимущественно на Востоке, и есть огромная агиографическая традиция про Ипполита Римского, но она преимущественно западная и так или иначе связана с Римом. Связь между этими двумя традициями была реконструирована в середине ХХ в. и потом долгое время воспринималась как аксиома. Поэтому локализация сочинения против ересей, привязка его к этому Ипполиту как римскому деятелю, противостоящему в то время епископу Корнилию, считалась чем-то несомненным при изучении раннехристианской литературы. Сейчас это все поставлено под вопрос. Ну, это не совсем прямо относится к теме нашей лекции. Тем не менее важно, что само по себе «Против всех ересей» содержит очень много христианских преданий и может служить очень важным источником. Вот откуда взялось это прозвище и что оно означает.

Теперь давайте сопоставим несколько фактов. Первое: Варнава – родственник Марка – был левитом. Иоанн Марк жил где-то в центре Иерусалима, относительно недалеко от Храма, имел большой дом. Мы знаем, что там были кварталы, в которых жили в основном священники и семьи первосвященников, левитов. Простые люди домов в центре Иерусалима, видимо, практически-то и не имели. Кроме того, вот эта верность Иоанна Марка закону Моисея тоже говорит о том, что это человек, хорошо разбиравшийся в тонкостях, и поэтому возмутившийся, видимо, первоначально той новой практикой, которую вводил апостол Павел.

Что значит «короткопалый»? Это слово больше нигде вообще в греческой литературе не встречается. Т.е. это некая специальная конструкция. Откуда оно взялось? В Септуагинте, греческом переводе Ветхого Завета, в книге Левит в одной из глав содержатся заповеди о том, каким должен быть священник, каким он должен следовать принципам чистоты, когда приносит жертву в Иерусалимском Храме, и какими должны быть жертвенные животные. Какое животное чистое, а какое нечистое. И в частности, говорится о том, что животное с коротким хвостом является нечистым. Причем там тоже использовано очень редкое выражение, которое в греческой литературе не встречается – «короткохвостый». Можно предположить, что «короткопалый» тоже отсылает нас к этому контексту принесения жертв в Иерусалимском Храме и заповедей о чистоте, годности к ветхозаветному священству. Короткохвостое животное не годится, и человек с физическими увечьями не годится для выполнения роли ветхозаветного священника.

Откуда мы знаем, что физические увечья были препятствием? Есть очень известная история, которую передает Иосиф Флавий: когда парфяне во времена еще хасмонейского владычества захватили Иерусалим, то Антигон, перешедший на сторону парфян, повелел схватить первосвященника Гиркана II и либо сам набросился на него и зубами повредил ему ухо, либо велел отрезать ему уши, чтобы тот больше не мог занимать свой пост первосвященника. Соответственно, Антигон сам претендовал на него. В мишнаитской литературе мы тоже встречаем прямые указания на то, что человек либо со слишком длинными, либо слишком короткими пальцами не годится для священства.

Вот вся эта сумма данных указывает на то обстоятельство, что столь редкое прозвище Иоанн Марк мог получить только по одной-единственной причине: либо он от рождения имел некое увечье и, принадлежа по происхождению к священническому или левитскому роду, оказался негоден к служению. Либо он сам повредил в какой-то момент палец, намеренно или случайно, и поэтому оказался тоже неподходящим для священнослужения. Возможно, что это как раз связано с его обращением в христианство и нежеланием в дальнейшем быть связанным с иудейской иерархией каким-то образом.

Признаки современника

Что это нам дает для понимания Евангелия от Марка? Во-первых, если писавший его человек не был галилейским крестьянином, а был человеком, который достаточно хорошо попутешествовал по Средиземноморью, был лично знаком не только с Петром, но и с Павлом, и таким образом служил мостиком между ними – очевидно, что этот человек имел доступ к достаточно широкому кругу раннехристианских преданий, и многое из того, что записано в Евангелии от Марка, является не просто как бы неким невежественным изложением, но может иметь какие-то другие объяснения.

Что касается датировки, то есть очень большая вероятность, что этот текст все-таки более древний, чем время начала Первой Иудейской войны. Что на это нам может указать? Параллели с Павловыми посланиями. Некоторые обстоятельства, которые излагаются в повествовании. В частности, «мерзость запустения», о которой говорится в 13-й главе Евангелия от Марка.

Известно, что император Калигула незадолго до своей кончины предпринял деяние, которое потрясло весь иудейский мир. Он вознамерился поставить свою статую в образе Зевса в Иерусалимском Храме. Это желание императора вызвало большое противодействие, иудеи снарядили огромную делегацию, чтобы любыми способами отговорить Калигулу от этого злодеяния. Исследователи говорят о том, что выражение «мерзость запустения» в Книге пророка Даниила относится именно к осквернению, но не к разрушению, не к сравниванию с землей, не к уничтожению Храма. Соответственно, вот эти признаки надвигающихся апокалиптических событий евангелист Марк мог узреть не в начале осады Иерусалима римлянами, а в том деянии, которое предпринял Калигула, хотя и не успел его окончательно завершить.

Кроме того, вот эти описания грядущего падения Иерусалима, очевидно, носят характер топосов. Ветхозаветная и межзаветная литература наполнена образами, в которых Храм или Иерусалим подвергается нападению или разрушению со стороны язычников. В частности, приход «народа Запада» или конкретно римлян и разрушение ими Храма – это такое пророчество, или ожидание, которое было характерно для межзаветной литературы, оно не уникально только для евангельской традиции. Т.е. иудеи так или иначе предполагали, что нечто такое может произойти. Они, конечно, к этому не стремились и всячески этому противодействовали, но среди ожиданий, наряду, скажем, с ожиданием пришествия Мессии из рода Давидова, такой аспект присутствовал.

Т.е. если бы действительно Марк знал о начале Иудейской войны, то степень как бы прикровенности его изложения, или, скажем так, затушевывания многих аспектов, сокрытия была бы не столь великой. Начало Иудейской войны очевидным образом было бы воспринято как воздаяние за смерть праведника или за смерть Сына Божия. Те пророчества, те знамения, которые сопровождали крестную смерть и воскресение Спасителя, таким образом зримо бы исполнились и для иудеев это было бы очевидным знаком того, что христианская вера истинна. Но Марк нигде не строит изложения именно таким образом, через призму уже свершившихся событий. Наоборот, это скорее накапливающаяся сумма знамений и признаков, которые в итоге дадут нечто, перевернут, убедят неверующих в том, что произошедшие события истинны и имеют определенное значение.

Кроме того, вот эта связь Евангелия от Марка с посланиями апостола Павла, в частности, с Посланием к Римлянам, указывает на то, что очень большое значение для автора имел вопрос о том, должны ли язычники, обратившиеся к Христу, соблюдать закон Моисеев, или нет? Если мы детально сопоставим места из Послания к Римлянам и Евангелия от Марка, мы увидим, что они часто отвечают на одни и те же вопросы.

Кроме того, мы видим, что Евангелие от Марка действительно может быть названо Петровым по той причине, что фигура этого апостола везде находится на первом месте. Само исповедание Петром Иисуса Сыном Божиим, по сути, является центром композиции. Это стих 8:29, где Христос спрашивает учеников, за кого его почитают люди. Одни говорят – за Иоанна Крестителя, другие – за Илию, кто-то – за одного из пророков. И вот в 29-м стихе Петр говорит: «Ты – Христос». Вот это исповедование является центральным для композиции Евангелия от Марка. Петр является первым из учеников, кого Иисус призывает, и Петр же оказывается последним и самым важным свидетелем, связанным с воскресением Иисуса Христа. Там есть некоторые проблемы, связанные с окончанием Евангелия, но это уже отдельный аспект. Важно, что фигура Петра присутствует на протяжении всего повествования.

При этом Марк нигде не затушевывает, не скрывает то, что Петр не всегда ведет себя достойным образом, нигде не говорит, что Петр свят. Он часто показывает Петра как искреннего простого человека, в чем-то сомневающегося, горячего, принимающего не всегда верные решения. Этот аспект может говорить о том, что в момент написания Евангелия Петр был еще жив, потому что древняя Церковь начала почитать апостола Петра достаточно рано. И если в отношении фигуры апостола Павла долгое время шли споры, то Петр действительно был для всех ортодоксальных направлений в раннем христианстве фигурой непререкаемой. Его почитание, особенно в римской церкви, началось очень рано. По сути, уже у Климента Римского (†97/99/101) мы видим, что Петр вместе с Павлом считаются фундаментом римской церкви.

Место написания

Что касается места написания, наряду с большим количеством арамеизмов, в Евангелии от Марка содержится и очень много латинизмов, что также отличает его от других синоптических евангелий и Евангелия от Иоанна. Конечно, некоторые говорят, что римская власть уже достаточно укоренилась в Палестине, и поэтому живший там простой человек, крестьянин, так или иначе оказался подвержен этому латинскому влиянию. И особенно когда речь шла о реалиях, связанных с римской администрацией, он эти термины использовал. Но в действительности у нас есть не только отдельные латинские слова, которые заимствовал евангелист, писавший на греческом языке, но и калькирование целых фразеологических оборотов. По-гречески так не говорят. Очевидно, за тем или иным выражением скрывается латинская фраза. Очень показательный пример, скажем, в сравнении с синоптическими евангелиями, когда евангелист Марк говорит о кодранте – мелкой римской монете, а другие евангелисты приводят ее греческий аналог – лепта.

Почему это важно? Есть целый ряд таких аспектов… Скажем, деление ночи на четыре стражи в Евангелии от Марка, тогда как еврейская, иудейская традиция в Палестине говорит о делении ночи на три стражи. Вот множество таких мелких обстоятельств говорит о том, что слушатели евангелиста Марка были скорее люди латинской культуры, жившие на Западе, чем на Востоке, что дает основание, почву для раннехристианского предания о проповеди Петра и его спутника Марка в Риме.

Упоминание детей Симона Киринеянина, Александра и Руфа, приобретает особый смысл, когда мы обращаем внимание на то, что в Послании к Римлянам среди римских христиан тоже упоминается Руф. Это достаточно редкое имя для раннехристианской традиции, других известных Руфов в I-II в. нет. Поэтому, учитывая, что христиан все-таки в численном отношении было немного и они все друг друга так или иначе знали (мы видим в новозаветных текстах, особенно в посланиях, как они все друг другу передают приветы и пожелания), с большой долей вероятности можно сделать вывод, что это один и тот же человек. И если его специально упоминает евангелист Марк, то очевидно, что это сделано для тех людей, которые знали, кто такой Руф, и, возможно, знали, кто такой Александр, его брат.

И, наконец, последнее, что является, мне кажется, одним из наиболее веских аргументов в пользу того, что Марк действительно мог написать евангелие на Западе, в Риме, в Италии – это выражение «сиро-финикиянка». Это женщина, чью дочь исцеляет Иисус и которую евангелист Матфей называет хананеянкой. Выражение «сиро-финикиянка» имело значение только для людей, живших на Западе: на Западе нужно было отличать финикийцев от ливо-финикийцев, т.е. карфагенян. Те, кто жил на Востоке, знали только финикийцев – своих ближневосточных соседей. До карфагенян им особого дела не было. Тогда как на Западе, и мы часто встречаем эти упоминания в римской литературе, выражение «финикийцы» могло относиться к тем финикийцам, которые приплыли в Северную Африку, основали там державу, в частности, город Карфаген, и, соответственно, могла возникнуть географическая путаница: какую финикийку, если это выражение присутствовало изначально, исцелил Иисус? Для своих слушателей Марк специально поясняет, что это сиро-финикиянка, т.е. это те восточные финикийцы, которые жили по соседству с регионом, где проповедовал Спаситель, а не карфагеняне.

Из вышеизложенного у нас получается следующая картина. Мы видим очень тесную связь появления Евангелия от Марка с обстоятельствами конфликта в Риме между христианами из иудеев и христианами из язычников. И это тот конфликт, на который откликнулся апостол Павел, составив вот это большое фундаментальное Послание к Римлянам, где он подробно говорит о значении закона Моисеева, о спасении, о роли избранного народа, о том, как по благодати язычники получили особое место в истории спасения. И, соответственно, реакция со стороны, скажем так, иудействующих кругов – примирительная реакция, которая тоже говорит о том, что закон Моисеев значим, но наступают последние времена, и по благодати язычники тоже обращаются в веру в Иисуса Христа. Поэтому во второй половине Евангелия от Марка, так называемое «Повествование о Страстях», мы видим, какое большое внимание уделяется исповеданию веры от лица язычников. В частности, сотником, который стоял при кресте.

Материалы